К 110-летнему юбилею Клавдии Ивановны Шульженко

24 марта 2016 года исполнилось 110 лет со дня рождения великой русской певицы Клавдии Ивановны Шульженко. К юбилейной дате предоставляем Вашему вниманию интервью с сыном Клавдии Ивановны - Игорем Кемпером - который пережил тяготы войны вместе с мамой.

– Какой была Клавдия Ивановна Шульженко вне сцены? Например, дома,  где не было зрителей и поклонников.

– Она была мужественной. Это был человек, наделенный чувством гражданственности. И она была оптимистом даже в самые страшные минуты, во время блокады Ленинграда, на фронте. Я все эти суровые годы был вместе с родителями. У них был фронтовой джаз-оркестр. Мы были на двух фронтах, прошли всю блокаду и на Ленинградском, и на Волковском фронте.  Мама никогда не была грозной или жесткой по характеру.  

Игорь Кемпер вместе с родителями

– Вы вместе с мамой и отцом пережили всю блокаду Ленинграда… 

– Да, наша семья пережила «от и до», как говорится. Мы жили на Кировском проспекте в Ленинграде, теперь это Петроградский. Дом был напротив Ленфильма. Было очень тяжело, концертов было много. Выступали каждый день и на линии фронта, и в госпиталях. Мама без сил приезжала с концертов, да еще и я не вовремя заболел корью. В течение ночи по 5-6 раз объявляли воздушную тревогу. Мы жили в старом дореволюционном доме, и нужно было по винтовой лестнице спускаться в бомбоубежище. Так продолжалось несколько дней. В итоге мама собралась с силами и пошла к начальнику дома Красной армии, полковнику Лазареву и сказала, что выбивается из сил: постоянные бомбежки, по утрам надо выезжать на линию фронта на выступления. Она также сказала ему: «Наверное, в вашем доме много помещений». Он кого-то вызвал и сказал, что есть прекрасное помещение, где раньше была бухгалтерия, 60 кв. метров, правда в подвале. Там еще и подкармливали немножко. Мы вчетвером стали там жить: я, мама, папа и мой дедушка по маминой линии. Сейчас говорят, что в доме Красной армии в вестибюле написано, что в этом доме всю блокаду провела Клавдия Ивановна Шульженко с семьей и работала, выезжая на линию фронта. Мама, когда посмотрела это помещение, сказала: «Прекрасно. Тут уж если попадет снаряд, то что поделать... От судьбы не уйдешь». А так было очень спокойно и во время обстрелов, и во время бомбежек. Чувствовалась защищенность. 

– Была ли ваша мама конкуренткой с Руслановой? В каких они отношениях были? 

– С Руслановой у них были прекрасные отношения. Мы в свое время жили практически в одном дворе после войны, в районе улицы Воровского. Помню, дом был колодцем и выходил на четыре улицы. Они часто встречались во дворе и на концертах, на больших стадионах, которые назывались Театром массового зрителя,  в городах, где не было залов. Они встречались, решали разные свои вопросы. Они никак не могли быть конкурентками, потому что у Руслановой было чисто народное творчество, а мама пела лирические песни. Все концерты так и афишировались: «Песни о любви». Песни о любви Руслановой все-таки больше в национальном аспекте. 

– Какую песню из репертуара Клавдии Шульженко Вы любите больше всего? 

– Самая любимая песня «Мама», которая всегда принималась зрителями с огромным успехом. Да все песни хорошие. Moroz Records выпустил диск, где 600 песен мамы, начиная с самой первой, которую мама спела на украинском языке «Распрягайте, хлопцы, коней». Все композиции собраны по годам с информацией об авторах и композиторах, с некоторыми историями об этих песнях.

– Что для нее значила песня «Синий платочек»? 

– Эту песню можно назвать гимном войны. На Волковском фронте после концерта к маме подошел лейтенант Максимов и спросил: «Почему Вы не поете песню, которую исполнял польский оркестр Варса?». Мама сказала, что ей очень нравится музыка, вальс очень приятный, но текст не подходит к войне. А он и говорит, что хотел ей предложить на эту музыку свой текст. Так и родились слова песни лейтенанта Максимова. Около года назад меня нашла его дочь. Она живет в Болгарии. Она приезжала сюда, мы встречались. Мы достаточно хорошо общаемся.

– Какие свои песни Клавдия Ивановна выделяла больше всего? 

– Одной из любимых маминых песен была композиция «Руки», происхождение которой очень оригинальное. Это было в 30-е годы на банкете в Киеве, где вручались награды. Тогда присутствовали все украинские власти: и председатель ЦК Косиор, и председатель Совета министров. Они организовали этот вечер в праздничный день, если не ошибаюсь, 7 ноября.  К сожалению, и Косеора, и председателя Совета министров в том же году расстреляли, тогда выкашивали всех больших начальников и руководителей. Маму пригласили на этот концерт. Напротив нее сидел Лебедев-Кумач. Он был приближенным к армии человеком. Он что-то писал весь вечер на салфетке. Мама у него спросила: «Что вы пишите?». А он ответил: «Я пишу текст песни «Руки». Меня потрясли Ваши руки». Он передал ей салфетку со словами: «Если сможете, спойте». Но самое интересное, что он попросил петь эту песню, не упоминая, что именно он является автором слов.  В то время он писал стихи другой направленности, а эти хоть и были шикарными, но сугубо лирического плана. «Мне этого не простят, если будут знать, что  это я написал»,- сказал он. Мама так и сделала, она никому не рассказывала. Но потом времена изменились, уже можно было говорить, кто является автором этой песни. Это одна из любимых песен не только мамы, но и всех военных. Все солдаты на фронтовых выступлениях, которые проходили на аэродромах, на откинутых бортах грузовых машин, всегда просили маму спеть эту песню. 

Нет, не глаза твои я вспомню в час разлуки, 
Не голос твой услышу в тишине,- 
Я вспомню ласковые и трепетные руки, 
И о тебе они напомнят мне.  

Руки! Вы словно две большие птицы,- 
Как вы летали, 
Как оживляли всё вокруг! 
Руки! Как вы могли легко обвиться, 
И все печали снимали вдруг!  

Когда по клавишам твои скользили пальцы, 
Каким родным казался каждый звук. 
Под звуки старого и медленного вальса 
Мне не забыть твоих горячих рук!  

Руки! Вы словно две большие птицы,- 
Как вы летали, 
Как оживляли всё вокруг! 
Руки! Как вы могли легко проститься, 
И все печали  мне дали вдруг! 

– Мама была не только певицей, но и актрисой. МХАТовцы всегда считали, что в любой момент, если у нее появится такое желание, ее с превеликим удовольствием возьмут во МХАТ. Все великие МХАТовцы приглашали маму и на свои праздники. Каренин всегда говорил: «Ходите, если хотите оттачивать мастерство, на концерты Шульженко. У нее очень большой артистический жанр исполнения». Она всегда обыгрывала песни – это были маленькие спектакли, как писали многие журналисты в то время. 

– Коснулись ли сталинские репрессии вашей семьи? Сейчас много говорят о том, что к любимым певицам и актрисам было особое отношение Сталина. 

– Нет, сталинские репрессии не коснулись нас. Но многих друзей родителей – и циркачей, и эстрадников – это коснулось. Когда началось восстановление народного хозяйства в 1946, были нужны песни призывного характера. Год, а может и больше, мои родители не выступали, потому что считалось, что то время не для лирики. Им тогда не давали работать, не было предложений. Лирику тогда зажимали. Тогда в ЦК искусство курировал Ворошилов. Они написали ему письмо, что около года не работают и их не приглашают на концерты. Ответ был положительным, все восстановилось. Но было поставлено условие: поднимать в песнях больше сельскую и колхозную тематику. Сделали программу, где было несколько таких песен, которые соответствовали тем требованиям. Но на всех концертах все равно приходилось обязательно исполнять пару лирических песен для зрителей. Много, конечно, пришлось пережить. Мама выступала на правительственных концертах, но петь перед Сталиным ее никогда не приглашали. У него были свои любимчики, как знаменитая певица Барсова. Им регулярно давали звания и ордена. Мама выступала на правительственных концертах в те времена, когда был Хрущев, при Брежневе. Один раз был случай, когда ей позвонили 31 декабря. А мы Новый год, как правило, встречали в Центральном Доме Работников Искусства (ЦДРИ). Там были и конструкторы, и военные, и деятели искусства. И вот раздался телефонный звонок, человек представился адъютантом Василия Сталина. Он сказал, что летчики собираются в клубе и хотели бы, чтобы мама выступила на их концерте. А стол в ЦДРИ уже был заказан. Мама сказала, что с удовольствием бы приехала, но, к сожалению, были другие планы. Если честно, мы тогда все подумали, что могут быть какие-то плохие последствия этого отказа. Но как-то все обошлось.

– Чем вы занимались? Как у вас сложилась жизнь? 

– Моя жизнь сложилась не очень. Но, не жалуюсь. Во-первых, я 4 раза женился. Разводы были по разным поводам. Это материалы для Малахова. Я хотел поступать во ВГИК на операторский факультет. Я очень любил в юношеские годы фотографировать. Мои родители дружили с Тамарой Макаровым и режиссером Герасимовым, мы часто встречались в Кисловодске на отдыхе. Как-то, встретившись, папа ему сказал, что я хочу поступать во ВГИК после школы. Тот ответил: «Боже упаси!». Это были 40-е годы. По его словам, в год выпускается 5-6 фильмов на Мосфильме, не больше. И все фильмы о Сталине и работает уже сформированная группа. Он сказал, что поступать туда бесполезно. Я поступил в хороший институт, который сейчас называется Академией нефти и газа им. Губкина. Я нисколько не жалею, что его окончил. Я почти 50 лет работал на одном месте в системе энергетики Москвы, в Мосгазе, который недавно праздновал 150-летие. Я не жалею о прожитых годах. Конечно, было много сделано ошибок собственными руками в личной жизни. Жалеть можно только о том, что многое я сделал неправильно. Тут я бы поменял. А во всем остальном нет.

– Как вы считаете, помнят ли сегодня Клавдию Шульженко? 

– Я считаю, что народ маму помнит, чего нельзя сказать о других структурах, которые должны были бы. Но народ помнит однозначно. Когда мы приходим на Новодевичье кладбище, у могилы всегда много людей, цветы. Многие задают вопросы, спрашивают о маме. Что касается других структур, которые должны были бы помнить, очень много различных примеров. Но мы ведь не выясняем отношения, как у Малахова. Известно, что внучка Пугачевой названа в честь вашей мамы. Также Пугачева считала Клавдию Ивановну своей учительницей. 

– Вы поддерживаете отношения с Аллой Борисовной? Помогает она вам как-то? 

– Да, действительно так было подано, что внучка Аллы Борисовны названа в честь мамы. Пугачева всегда помнила о маме. Как-то она пришла к нам в гости, присутствовала еще мамина подруга, и спросила, можем ли мы подарить ей фотографии  мамы и сделать дарственную надпись. Алла Борисовна всегда прекрасно относилась к маме и помнила о ней. Если регулярно слушать СМИ, то практически каждый день идут сообщения о том, что этот ушел из жизни, того увезли с припадком. К сожалению, все эти болезни заканчиваются плачевно. Этот високосный год забирает много людей. Хотя за прошедший год тоже много выкосило. 

– А как ваша семья чтит память Клавдии Ивановны? Что вы будете делать в этот день? 

– Мы всегда отмечаем даты, связанные с маминой памятью, собираемся. 110-лет со дня рождения  собираются отметить в Доме архитектора поклонники из Саратова, которые помнят о маме больше, чем другие. Концерт будет о музыке, музыкальной культуре, о пении. Меня часто приглашали на такие мероприятия. Юбилейные концерты у нас устраиваются либо в день рождения, либо в день, когда человек ушел из жизни. Чаще организовываются передачи по радио и телевидению. Лично я слушаю радио, потому что 10 лет, как потерял зрение. К телевизору же могу прислушаться, если очень интересно. Но у нас очень практикуются скандальные встречи. Они мало радости доставляют.

Фото из семейного архива
Подробнее на Speakercom.ru