Художник Николай Тарасик

Иногда в истории случаются такие художники, которые дают импульс. Запускают некую творческую программу. Не прерывают связующую нить между небом и землей, а наоборот – укрепляют ее, делают прочнее каната, хотя она и паутинной прозрачности, и, как правило, живет на самом кончике кисти. Берет художник кисть в руки, обмакивает в краску, а дальше… Не всем дана такая способность. Тарасику – дана.

Николай Тарасик родился в Белоруссии, где и выучился «на художника», а потом связал свою жизнь с Усть-Илимском, потому можно считать его совершеннейшим сибиряком. Несмотря на то, что с некоторых пор Тарасик перебрался в Москву. Перебрался, а свои золотые работы – оставил. В Сибири они живут в Усть-Илимской картинной галерее, у коллекционеров, а самое большое собрание – в галерее ДИАС. Приходи, смотри, напитывайся золотом (в значении – драгоценностью жизни и солнечным светом) и – твори. Тарасик – он для творцов. Ловит солнечные лучи и краски, на холст переносит и своим умением щедро делится не только с миром любителей живописи, но и – что более сложно и ответственно, – с творцами начинающими. Передает свою мудрость художника ученикам. Мастерами они становятся сами, но первый шаг в мир творчества делают с его подачи. Много лет Николай Викторович Тарасик преподавал в Усть-Илимском филиале Иркутского педуниверситета, был доцентом кафедры изобразительного искусства и черчения художественно-графического факультета. Учил не словом, но делом. Учил тому, как сделать так, что «из светлых, желтых и золотистых туманностей его живописи возникают некие ностальгические, романтические и мифологические образы…» Образы настолько узнаваемые и самобытные, что – ни с кем не спутаешь. И в этом смысле скопировать манеру письма Тарасика невозможно: повторить сюжет, перерисовать один в один плавность линий – легко. Но где взять этот свет, который идет словно из глубины полотна? Как сделать так, чтобы картина светилась изнутри? Чтобы человек подходил к ней, вглядывался и – постепенно начинали бы расправляться складки усталости на переносице, уходили бы морщинки грустей и печалей, и вдруг начинало бы казаться: что мир не так уж плох и сер, и теплого, разлитого в нем золота – гораздо больше. Стоит только приглядеться. Приглядеться, вслушаться, «вдышаться» в каждое из золотых полотен. Почувствовать, что они звучат в унисон с внутренним состоянием художника. И зазвучать вместе с ними.

Анастасия ЯРОВАЯ