ЭПОС ПОБЕДЫ

Борис Зубарев, Степан Карнаухов, Виктор Мезенцев

Память о Великой Отечественной войне жива в наших обостренных чувствах, в горле встает комок от одних лишь воспоминаний о тяжелых битвах, о гигантских людских потерях, о разрушенных городах и сожженных селах. Одновременно с этим все, что связано с войной, обретает эпические черты. Война все отчетливее встает в сознании как глобальная схватка Добра со Злом. А каждый факт войны приобретает исторический смысл. Великая Отечественная отмечена массовыми проявлениями героизма, миллионы защитников страны справедливо воспринимаются нами героями, спасителями жизни.  Гостями издания Редакция журнала «VIP-Premier»  стали  сибиряки Б.М.Зубарев, С.В.Карнаухов и В.Ф.Мезенцев, члены  Иркутского землячества «Байкал» в Москве. Их судьбы стали подлинным воплощением участия всей страны в смертельной эпической схватке.

Иркутское землячество «Байкал» – общественная организация, созданная в 1974 г. иркутянами, проживающими в Москве. Среди них летчик-космонавт Борис Волынов, писатель Валентин Распутин, министр  Александр Ежевский и многие другие, в том числе наши гости-ветераны. Президент Иркутского землячества «Байкал» – Сергей Чемезов, генеральный директор государственной корпорации «Ростех».

VIP-Inform
Зубарев Борис Матвеевич, персональный пенсионер. Родился в 1921 г. в Иркутске. В 1941 г. окончил Иркутское авиационное техническое училище. Воевал в составе 1-го Гвардейского штурмового Кировоградско-Берлинского Краснознаменного корпуса. После войны окончил Казахский горно-металлургический институт. В 1976–1987 гг. был первым заместителем министра геологии СССР. Министерство имело свой флот – Борис Зубарев по должности носит звание адмирала флота. Трижды лауреат Государственных премий СССР. Заслуженный геолог Российской Федерации. Кавалер семи боевых орденов и 26 медалей Советского Союза и зарубежных государств.

Карнаухов Степан Васильевич, персональный пенсионер. Родился в 1924 г. в Черемхове Иркутской области. В 1942 г. окончил Черемховский горный техникум и был призван в армию. Воевал на Западном, Втором Прибалтийском, Первом Белорусском фронтах, участвовал во взятии Берлина и рейхстага. После войны окончил Томский политехнический институт (горный факультет). Работал в угольной промышленности. С 1961 г. – на партийной работе (Иркутский обком КПСС, ЦК КПСС). Кандидат экономических наук. Полковник в отставке. Награжден пятью орденами и 30 медалями СССР и Российской Федерации.

Мезенцев Виктор Федорович, персональный пенсионер. Родился в 1926 г. в районном центре Жигалово Иркутской области. В 1942 г. начал учебу в Иркутской школе военных техников железнодорожного транспорта. Служил в железнодорожных войсках Западного фронта. Капитан в отставке. После войны окончил двухгодичную партийную школу в Иркутске и Иркутский государственный университет (истфак). Возглавлял строительство железных дорог «Тайшет–Лена» (Иркутская область) и «Решеты –Богучар» (Воронежская область). Награжден четырьмя орденами и девятью медалями СССР и РФ.

ГОТОВ К ТРУДУ И ОБОРОНЕ

По рассказам наших гостей-ветеранов, гроза заполонила небо над страной не сразу. Были предвестники: сначала полыхнули огненные зарницы на востоке (события на Халхин-Голе), потом загрохотало на западе – советско-финская война. И в далеком Иркутске появились сигналы грядущей беды. Военные самолеты доставляли раненых в боях у Халхин-Гола. Даже некоторые средние школы города стали превращать в госпитали.

Население внимательно слушало радио, читало газеты. Молодежь будто предчувствовала, какие испытания ей предстоят. «Считалось престижным, чтобы на куртке сверкало как минимум четыре оборонных значка», – вспоминает Виктор Федорович Мезенцев. «Это «Ворошиловский стрелок», «Осоавиахим» (Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству), «Красный крест и красный полумесяц» и «БГТО» («Будь готов к труду и обороне!»). Девчонки с ребятами, у которых не было того или иного набора значков, просто отказывались дружить», – смеется Виктор Мезенцев.

«А я был «Ворошиловским всадником», часто на Тихвинской площади в Иркутске проходили конные соревнования, в которых участвовал и я, занимал призовые места, например, в «рубке лозы», – подхватывает рассказ Борис Матвеевич Зубарев. Интересно, что Борис Зубарев ушел в армию, когда еще ему не было и 17 лет, в 1939 году. По возрасту призвали в армию его старшего брата Юрия, и тогда братья написали письмо в Москву, наркому обороны Ворошилову, в котором просил, чтобы и ему было разрешено призваться вместе со старшим братом. Телеграмма от Ворошилова стала большим событием в Иркутске. Вся семья Зубаревых была приглашена в военкомат, где телеграмма была зачитана вслух – нарком распорядился исполнить просьбу Бориса. Братья ушли воевать на Халхин-Гол. А в 1942 году Борис Зубарев из техников стал летчиком, воевал на истребителях. «Душа всегда рвалась в небо», – говорит он.

Вспоминает Степан Васильевич Карнаухов: «День 22 июня 1941 года выдался знойным, душным. Я готовился к экзаменам в техникуме. Дома по радио услышал о начале войны. Сразу рванул в общежитие к ребятам, включили радио. Молотов сказал о вероломном нападении Германии на нашу страну. Настроение у всех нас было возбужденное, дух – непоколебим. Но никто из ребят тогда не осознавал всей трагичности происшедшего, мы были абсолютно уверены в мощи нашей страны. Через год я ушел на фронт».

Тяготы войны в Иркутске ощутили быстро, хотя до фронта было 5 тысяч километров. Огромным потоком пошли на восток эшелоны с людьми и оборудованием эвакуируемых заводов. В городе были введены карточки, снабжение стало напряженным. Все мужское население буквально осаждало военкоматы. В рассказах ветеранов о том времени есть одна общая деталь – Иркутск все чаще наполнялся белым цветом. Это был цвет медицинских бинтов и больничного белья раненых бойцов. Цвет чистоты.

СИЛЬНЫЕ ДУХОМ

Белый цвет пройдет рефреном еще не раз в рассказах ветеранов-сибиряков. Это до боли белый цвет заснеженных подмосковных полей в морозную зиму 1941–1942 годов, когда в этих местах сибирские дивизии стояли насмерть, обороняя столицу. Это был девственно-чистый снег, обильно политый кровью. И Борис Матвеевич Зубарев, и Степан Васильевич Карнаухов, и Виктор Федорович Мезенцев вспоминают, как эшелон за эшелоном с сибирским пополнением приходили на станции «Шаховская» и «Истра», что совсем рядом с Москвой, как солдаты-сибиряки сразу же отправлялись на передовую. Это были такие же солдаты, как и принявшие здесь ранее бой, только одеты сибиряки были в ослепительно белые полушубки. Теперь это уже общеизвестный факт военной истории – свежее сибирское пополнение позволило Красной Армии дать первый отпор немецким захватчикам, сибирские полки помогли в осуществлении важного перелома в ходе войны.

Картины военных будней, черты повседневности военного времени у каждого рассказчика свои, они преломляются сквозь яркие личные впечатления. Соединение личных ощущений рисует в совокупности полифоничное полотно войны. Так Виктор Федорович Мезенцев вспоминает о своих необычных юношеских ощущениях от первых дней, даже минут войны: «Потеряв отца, я жил в семье сестры в Белоруссии, на самой границе, в Брест-Литовске. То, что война будет не сегодня завтра, знали все. Об этом только и были разговоры во всех семьях. Немцы задолго до своего нападения стали забрасывать на нашу сторону диверсантов: не раз видел, как на городских улицах их скручивали наши спецслужбы. Еще запомнилось, как 21 июня вечером, часов в шесть-семь, прошел через Южный Буг наш товарняк, он повез уголь немцам (выполнялись экономические соглашения), а утром 22-го немцы на нас напали. Вблизи железнодорожной станции «Брест» есть горбатый автомобильный мост через пути. Меня мой дядя, военный, обучил вождению машины, и я частенько гонял по разным поручениям. И вот заезжаю (в то утро, 22 июня 1941 года, развозил от военкомата повестки призывникам) на этот мост, доехал до верха «горба», а навстречу лоб в лоб – немецкие танки. Не знаю, как успел развернуться и дать деру!.. Приехал в военный городок, а военкомата уже нет, от него одна воронка дымится».

Степан Васильевич Карнаухов высказывает свою позицию человека с богатейшим боевым опытом. «На войне главное – не боевые события (их было несчетно: сошлись лицом к лицу, взрывы, огонь, напряжение страшное, кого-то убило, кого-то ранило, кому-то повезло). Самое главное – это тяжелая солдатская работа: изнурительные переходы, ведь мы всё тащили на себе – увесистое ружье ПТР, радиостанцию (я был радистом), личные вещмешки; за нами было также строительство блиндажей и окопов. На новом месте надо всегда успеть выкопать углубление, зарыться, как говорится, в землю, чем глубже закапываешься, тем спокойнее... Во время контратаки, когда прет на тебя немецкий танк, неопытные – бежать, а опытные – в землю, в траншею; вот танк всей громадой наползает на тебя, ладно еще, если просто переедет траншею, а если провернется на ней, да иногда не раз, – в лучшем случае тебя засыплет по уши, а в худшем... Много приходилось трудиться над прокладкой дорог – прорубать просеки, настилать слеги, укладывать гати на болотах. Инстинкт самосохранения на войне работает вовсю».

«Спали порой прямо на земле, – продолжает Виктор Федорович Мезенцев, – в железнодорожных войсках блиндажей и землянок не было, потому что мы постоянно перемещались. Иногда после многочасовой работы по восстановлению железнодорожного полотна сонливость достигала такого предела, что тут же сваливались на обледенелую землю, продремав несколько мгновений, вскакивали от холода, весной вся одежда промокала, грелись как могли. Это доводило солдат до изнеможения, многие даже говорили: хоть бы ранило или убило, чтобы наступил конец невыносимым мукам! Но пересиливали себя и снова поднимались в дело».

«Фашистские супостаты крушили рельсовые пути с какой-то особенной изощренностью, – рассказывает дальше Виктор Федорович Мезенцев. – У немцев были такие специальные зловещие поезда: два паровоза тянут за собой несколько платформ, за последней из них посередине колеи волочится острый крюк, этот крюк корежит шпалы на части (тогда они были деревянные), а с других платформ спускаются прямо к рельсам швеллера, по которым скатываются магнитные мины, они прилепляются к полотну. Поезд движется вперед. И чуть спустя позади его следует взрыв за взрывом, рвущие рельсы на куски. Сколько было путей порушено! Немец рушит, а мы восстанавливаем, немец рушит, а мы восстанавливаем... Сшивали из оставшихся рельсовых изогнутых кусков полотно, выпрямляли пути, прокладывали и новые дороги. У всех было четкое ощущение, что мы строим дорогу к Победе».

«Знаменательно, что уже к концу 1941 года резко возросла интенсивность отечественной авиаконструкторской мысли, будто что-то свыше стране помогало, – вспоминает Борис Матвеевич Зубарев, – на фронт стали поступать новые типы самолетов-истребителей, таких как «Яки» (Як-1, впоследствии Як-3, 9, 9т). Если раньше наша истребительная авиация отставала от немецких «мессеров», то «Яки» уже имели превосходство в скорости и во всех видах маневра. Потом появилась штурмовая авиация Ил-2. Это летающий танк, немцы называли штурмовики «черной смертью». Этот самолет идет на очень низкой высоте, стреляет из пулемета и в то же время бомбит. Штурмовик с земли сбить невозможно, потому что он очень низко летит. Чуть позже поставили под крылья у штурмовиков еще по три 12-, 18-, 32-килограммовых реактивных снаряда. Выныривает такая машина из-за леса и начинает палить во все стороны, сбрасывать бомбы и расстреливать ракеты, немцы в панике разбегаются. Командовал народившимся тогда пятым штурмовым корпусом легендарный генерал-лейтенант Николай Петрович Каманин, а самым первым штурмовым корпусом – не менее легендарный генерал-лейтенант Василий Георгиевич Рязанов. Я служил под командованием того и другого военачальников в разные периоды войны. Вспоминается искусная Карпатско-Дуклинская (в Словакии) операция 1944 года. Там немецких танков скопилось видимо-невидимо, наши танки рыпнулись было, но никак не могут пройти... Тогда Рязанов приказывает: «Атаковать штурмовиками!» А они только после операции, боекомплект исчерпан. «Все равно атаковать!» И вот идет над немецкими танками эта штурмовая лавина, некоторые немцы вылезают из танков, бросают их, вжимаются в землю. А в это время наши танки проходят вперед. Без единого выстрела, только за счет психологического воздействия штурмовики помогли нашим танкам прорвать оборону немцев.

У нас в корпусе за войну погибло почти 600 человек летного состава, постоянно был дефицит в летчиках. Так летчиком стал и я. Я убежден: одна из причин того, что немцы проиграли войну, это то, что они недооценили наших авиаторов, конструкторов, летчиков».

По рассказам ветеранов, много на войне было всего закономерного, но много и непредсказуемого, случайного. «В Смоленской области в 1943 году немцы часто ходили в контратаки, нам приходилось отбиваться, – рассказывает Степан Васильевич Карнаухов. – Как-то мне надо было передать своему командиру приказ командующего, полученный по рации. Я нахожусь в одном ровике, он в соседнем, я решил перебежать; рядом со мной разрывается мина, и по всем теоретическим положениям я обязан был погибнуть, но только мелкие осколки впились в меня. Дивизионный врач их вытащил, замазал йодом, ребята говорят: «Сто лет тебе теперь, Степан, жить!» Или еще: везет связист на повозке снаряжение для связи, рядом разрывается снаряд. Все уцелело: лошадь, тележка, провода, аппаратура, уцелел и сам связист – только ему выжгло глаза. Погибнуть на войне – самая большая закономерность, которая только имеется. Человек на войне для того и есть, чтобы ты убил или чтобы тебя убили. Выжить – дело случая. Поэтому все, кто остался в живых, это, считаю, случай, и эти живые должны быть благодарны именно случаю».

Добавим со своей стороны: «случай» – абсолютно эпический термин, сродни слову «рок». Эта предначертанность человеческих судеб придает военным событиям характер эпического звучания. Запомнилось и высказывание кого-то из наших гостей: «В ночные периоды военных действий наиболее наглядным становилось бедствие, навалившееся на нашу страну, четко читался этот облик Зла: впереди, справа и слева по горизонту небо заливал багровый отсвет пожарищ, ночная мгла была мутной от дыма, противный сладковато-приторный горелый запах вызывал тошноту».

СВЕТ ПОБЕДЫ

Зло не может выиграть, оно может только потерпеть крах. Причем полный и бесповоротный. Только так и бывает в схватке, в которой сходятся накоротке Добро и Зло. Захватившее пол-земного шара Зло было сначала отброшено нашей армией с просторов страны, а потом и раздавлено, и именно в своей цитадели. Эти последние удары по исчадию тьмы очень показательны, символичны. Виктор Федорович Мезенцев закончил войну в Кенингсберге, он рассказывает о последнем наступлении в Восточной Пруссии: «Мы построили вокруг Кенингсберга железнодорожную рокаду, а к ней – фронтальную дорогу. По приказу командования на открытые железнодорожные платформы были установлены «катюши» на машинах и пушки с захваченных немецких кораблей. Эти «огневые поезда» с колоссальным количеством орудий могли перемещаться по рельсам в любом направлении. Начался обстрел немецких укреплений из всех пушек сразу. Грохот стоял такой, что невозможно было ничего ни сказать, ни услышать. И это длилось достаточно долго. Ходила потом то ли легенда, то ли быль: пришла в армию монашка из женского монастыря и рассказала, что благодаря молитвам матушек перед иконой Владимирской Божией матери небо разверзлось, и немцы побежали из своих укрытий в разные стороны, аки сумасшедшие, с кровью из носа, ушей, глаз».

А это уже из рассказа Степана Васильевича Карнаухова: «Наше наступление все набирало и набирало ускорение, вот уже и польско-немецкая граница. Огромные пробки с неизвестно куда удиравшими гражданскими немцами. Дальше – немецкая земля. Об этом извещал придорожный указатель с более чем выразительной, сделанной кем-то от руки надписью «Вот она, проклятая Германия!». Наконец-то мы достигли цели, к которой шли столько тяжелых, кровавых лет! Однако мстительных чувств по отношению к немецкому населению не ощущал в себе. Напротив, сердце заполнялось жалостью к несчастным беженцам, доведенным злодеями до страшной беды. Еще в памяти отложилась наиболее яркая, наполненная возбужденным предпобедным настроением, каким-то особым подъемом духа Берлинская операция. Ровно в пять утра 16 апреля 1945 года тишину рассвета прорезали залпы «катюш». Следом заухали мощные минометы, загрохотали пушки и гаубицы. И вдруг поле боя залил яркий белый свет. Настолько яркий, что на него невозможно было смотреть. Это сотни прожекторов, размещенных вдоль передовой линии, направили на врага свои световые потоки. Они ослепляли немцев, подавляли их. Прожекторы мощными лучами, заливая белым светом пространство, прокладывали дорогу нашей наступавшей технике, которая двигалась на Берлин». Навстречу окончательной Победе.

Гости редакции Б.М.Зубарев, С.В.Карнаухов и В.Ф.Мезенцев, вне всякого сомнения, одни из многочисленных героев эпоса Великой Отечественной войны, вписавшие в него свои содержательные страницы. Закончилась война, и герои войны стали героями труда. Именно усилиями таких людей, как наши ветераны, было восстановлено и получило дальнейшее развитие народное хозяйство страны. Б.М.Зубарев добился мирового признания как специалист в геологии; десятки тысяч километров железных дорог построено в нашей стране с участием и под руководством В.Ф.Мезенцева; стал писателем С.В.Карнаухов, им написаны книги о войне, о современности. Наши друзья-ветераны часто встречаются с молодежью, передают ей свое богатейшее знание жизни. Редакция журнала «VIP-Premier» присоединяется к многочисленным поздравлениям в адрес дорогих ветеранов. Низкий вам поклон!

Юрий ШИЛОВ