- Главная
Уроки Распутина. Валерий ХАЙРЮЗОВ (Иркутск-Москва)
А в тот первый для нас вечер мы сидели на кухне, пили чай, я нахваливал собранные и посоленные Валентином рыжики. После мы не раз съездим с ним в тайгу по грибы и по ягоды. Для него, жителя далёкого таёжного села Аталанка, заготовка грибов и ягод было привычной работой. Позже, приезжая к нему на дачу, я видел, как он лопатой вскапывает огород, делает грядки, высаживает морковь, свёклу, огурцы и картошку. И ходит по участку в фуфайке и кирзовых сапогах. Валентин любил показывать инструменты, которые он привозил из-за границы. Чаще всего он бывал на даче один; свежий воздух, простор, никого не надо занимать разговорами, сиди, размышляй, занимай себя тем, к чему лежит душа.
Однажды я приехал к нему после вылета, хотел помочь по хозяйству. Он глянул на моё лицо и кивнул на кровать: «Отдохни».
Я прикорнул, а когда проснулся, гляжу, на столе свежий хлеб и трёхлитровая банка деревенского молока. Пока я спал, Валентин сходил и принёс специально для меня. Почему-то мне вспомнился его рассказ «Уроки французского» и кружка молока, которую голодный мальчик покупал на выигранные в «чику» монеты. За столом Валентин пожаловался, что и здесь на дачу лазят непрошеные гости.
- Шарят, берут, что поценнее. Недавно стащили электрорубанок, который привёз из Финляндии. А вот бутылку водки не нашли. Я её в печку спрятал. Прикрыл золой. Вот они и не нашли, - Он засмеялся тихо, как ребёнок. - Выпьешь?
- Будем пить молоко, - улыбнувшись, сказал я. - Оно полезнее.
Как-то летом он меня с дру- зьями-лётчиками пригласил собирать жимолость к знакомому старику-охотнику в верховьях Лены. Валентин тогда писал очерки в книгу «Сибирь, Сибирь!» и хотел поговорить со старожилом о прошлом житье- бытье на отдалённой заимке.
Ехать было далеко. По дороге стали вспоминать свои прежние походы по ягоды. Валентин слушал, как мы набивали свои объёмистые горбовики. С каждым новым рассказом ставки росли: четыре, пять вёдер ягод за полдня. С некоторой тревогой поглядывая на нас, Распутин вдруг произнёс:
- Ну, дорогие мои, такой ягоды я вам не обещаю! - И, засмеявшись, добавил: - Вы меня свозите туда, где, по вашим рассказам, ягоды на кочках вёдрами стоят.
По пути у машины спустило колесо. Остановились, сменили камеру. Валентин сменил меня и начал подкачивать камеру.
- Я теперь буду всем говорить, что сам Распутин менял мне колесо, - пошутил бортмеханик Сергей Левин.
- Пусть на насосе поставит свой автограф,- пошутил второй пилот Рагоза.
Приехав на место, мы расположились табором в лесу неподалеку от заимки, где жил старик. Перекусили. А затем рассыпались по кустам. Набрав ведро жимолости, Валентин взял блокнот, карандаш и пошёл искать старика, который, как нам сказали, был на покосе.
- Хочу записать его рассказ, - сказал Распутин.
Вернулся скоро, с улыбкой на лице.
- Что,записал? - спросил я.
- Да нет, - засмеялся Валентин. - Сказал, что у него сегодня неприёмный день. Сено ворошить надо.
А в 1985 году Иркутск принимал участников дней литературы «Байкальский меридиан-85». Среди гостей в особом почёте был Виктор Петрович Астафьев, который прибыл вместе с женой Марией Семёновной, с Романом Солнцевым и Олегом Пащенко, моим красноярским другом. Съездили в мою деревню Добролёт, поохотились, а возвратившись, побывали у Валентина Распутина дома. Затем я пригласил их всех вместе к себе. Виктор Петрович, оглядев мои книжные полки, сказал наставительно Олегу, чтобы и он выстроил библиотеку в том же порядке, где каждой книге должно быть своё место. Затем мы пили чай, пели песни. Запевал Виктор Петрович, Валентин негромко подпевал, ну, а уж мы старались, как могли...
После Валентин не один раз вспоминал этот тёплый семейный вечер.
***
В 1995 году Василий Белов, Валентин Распутин и я по приглашению Радована Караджича поехали в Республику Сербскую. Там уже который год шла гражданская война. По дороге нам то и дело попадались разбитые снарядами дома, взорванные церкви и мечети. В русском батальоне, который размещался в Сараево, командир части полковник Васильев долго рассказывал нам, что сюда был строгий отбор, среди его подчинённых выбирали людей непьющих, которые не употребляли наркотики, и так далее. А после пригласил нас пообедать и выставил на стол водку. Валентин глянул на стол и пошутил:
- Нас тоже отбирали в эту поездку по тем же параметрам.
Вскоре начался обстрел, нас по объездной дороге вывезли из Сараево, и мы, поднявшись на гору, выпрыгнули из машины в траншею. Дальше ехать было опасно, дорога простреливалась артиллерией боснийцев. Сербы изредка постреливали в сторону стоявших внизу домов. Валентин взял бинокль и стал смотреть в сторону Сараево, где между домов были натянуты камуфляжные сетки и окна были закрыты листами фанеры. У крыш и проёмов домов то и дело были видны всполохи выстрелов.
- Никогда не думал, что попаду на войну, - сказал Распутин присевшему у немецкого зенитного пулемёта «Браунинг» Василию Ивановичу Белову.
Надо сказать, что Василий Иванович пользовался особой любовью среди сербов. Невысокий, крепенький, живой, с поседевшей бородой, он как ле- совичок ходил по траншее, обнимался с бойцами и просился записать его добровольцем в сербскую армию. Сербы, в свою очередь, расспрашивали его про Шамиля Басаева, который только что захватил больницу в Будённовске.
Позже нам показали сербское кладбище, где были похоронены русские добровольцы. «Микола Яцко, украинский казак из Запорожья, Олег Бонда- рец из Киева, Анатолий Остапенко, Александр Шкрабов, Виктор Десятов, Юрий Петраш, Дмитрий Чекалин», - записывал в свой блокнот Распутин, вглядываясь в лица молодых ребят на обелисках, многие из которых были запечатлены ещё в советской военной форме.
Много позже Валентин с горечью скажет:
- Потеряли мы Украину. И, думаю, не скоро соберёмся вновь. Там, в Югославии, отрабатывался дьявольский сценарий. Прежде всего для России. А начали с Украины. Столкнули нас лбами.
***
А потом был прорыв через Пасавинский коридор. Мы хотели проехать в Книн - столицу Сербской Краины. Дорога туда пролегала через город Брчко, проскочить сквозь узенькое в пару километров горлышко. Справа были позиции хорватов, слева - мусульман. Дорога шла по берегу Саввы. Заслышав далёкие выстрелы, шофёр-серб остановил машину, дальше ехать было опасно.
- Надо дождаться темноты, - предложила сопровождающая нас переводчица. Ждать предстояло несколько часов. И тут шофёр сказал, что несколько дней назад он уже проезжал здесь днём с Радованом Караджичем.
- Давайте поедем и мы, - вдруг предложил новоиспечённый русский серб Василий Иванович Белов.
И мы поехали, вернее, помчались, объезжая свежие воронки. Миновали взорванный мост через Савву, горящий подбитый танк. И тут чуть левее дороги вырос чёрный гриб, следом другой. Водитель резко нажал на тормоза, по барабанным перепонкам ударила волна, а следом на лобовое стекло и крышу посыпалась мелкая крошка. Краем глаза я заметил, что и сзади машины вырос гриб. «Берут в вилку!» - мелькнуло у меня в голове. Через несколько секунд шофёр вновь дал по газам, и мы помчались среди воронок и разрывов. «Вот так влипли! - крутилось у меня в голове.- Сманил двух великих русских писателей, усадил их в одну машину и сейчас нас всех могут накрыть одним снарядом». И только когда выскочили за Брчко и разрывы остались позади, мы осознали, как были близки к черте, за которой вечность.
С десяток минут мы, переваривая пережитое, ехали молча. То и дело по дороге нам стали попадаться беженцы, узлы на телегах, бредущие дети. И вдруг вижу Василий Иванович поворачивается к Валентину и спрашивает:
- Валя, как ты думаешь, нас ещё долго будут читать?
- Не знаю, - помедлив немного, ответил Распутин и, кивнув на беженцев, добавил: - А вот стрелять ещё будут долго. И не только в Сербии, но и в России. В своё время Россия ушла от Наполеона, уйдёт и от Ельцина. И всё станет на своё привычное место.
Валерий ХАЙРЮЗОВ, член Союза писателей России.
Москва, 2016 г.